Последние судьи. Сильнее льва и слаще меда. Книга - Страница 40

— Да, да, всё так, между золотом и ртутью безопаснее всего, — неизвестно к чему пробормотал Алхимик, — я не против идти с вами, жаль, что они меня не отпустят…

— Они, это кто? Демоны? Отпустят, — заверил его я, — а если не захотят, так мы с Катариной их убедим, правда, маленькая?

— Правда, — улыбнулась девушка.

Алхимик не стал возражать, взял заплечный мешок и, бросив в него пару предметов, затянул шнурок: — Наверх, так наверх.

Я взял Катарину на руки, и мы пошли к выходу на третий уровень.

Глава 26

Несколько раз Катарина приходила в себя и смотрела на меня так, будто это была ее вина, что она не в состоянии идти самостоятельно.

— Тяжелая я, да? — виновато шептала девушка и пробовала улыбнуться.

— Совсем не тяжелая, — успокаивал ее я, — а если бы и была тяжелой, просто пришлось бы чаще останавливаться, только и всего.

Во время очередного привала моя спутница снова пришла в себя.

— Марко?

— Да, детка?

— Прости меня, я… тогда испугалась Ареса. Не так испугалась, как раньше, совсем чуть-чуть, но… испугалась. Оттого и замешкалась.

— Хотел бы я знать, кто не испугается такого монстра.

— Ну, ты же не испугался… а я…

— Поверь, маленькая, есть еще много демонов, которые и во мне вызывают страх, просто Арес давно уже не относился к их числу.

Я внимательно посмотрел в глаза своей спутницы и погладил ее волосы:

— Запомни, моя хорошая, «чувствуешь ли ты страх» — не главный вопрос. Главный вопрос: «сможет ли этот страх тебя остановить».

— Не сможет, — прошептала Катарина уверенно, — ни за что не сможет…

Я поцеловал девушку в губы и осторожно обнял, ее смуглая щека ласково потерлась о мою щеку. Моя спутница уснула.

— Какая леди! Какая леди… — снова с восторгом прошептал алхимик.

— Сколько же ты не видел солнечного света? — обратился я к нашему новому знакомому.

— Солнечный свет я вижу каждый день, уверяю тебя, что получить его не так уж сложно… Но если ты хотел спросить, как долго я нахожусь в подземелье… то я здесь ровно триста шестьдесят пять дней.

— Как? — не поверил я своим ушам. — Я думал, ты…

— Лишившийся рассудка гость из прошлого, застрявший навеки в проклятом месте? — продолжил за меня алхимик. — Так и есть… Если мои расчеты верны, то один день у самой преисподней равняется одному году на поверхности земли… Чем выше уровень лабиринта, тем меньше расхождение.

— Значит, ты забрел сюда около четырех веков назад?

— О нет, достопочтенный Марко, не забрел. Меня привели.

— Демоны?

Алхимик усмехнулся: — Звучит грубо, хотя сейчас именно так я и назвал бы ее… Тогда же мне было по душе другое имя — «та, кто приносит свет». Понимаешь, Марко, свет! Надо ли говорить, что я без колебаний преклонил колени перед той, что обещала открыть мне все тайны алхимии…

— Она сдержала обещание?

— Сдержала… Я получил философский камень, создал гомункулуса и нашел универсальный растворитель. Только вот ирония: мир погиб, и плоды моих открытий превратились в бесполезный, никому не нужный сувенир. Сувенир, ради которого я продал душу. Сувенир, за который я заплатил свободой. Сувенир, из-за которого я никогда не смогу покинуть этот лабиринт.

— Почему же не сможешь? Еще какой-то день пути, и мы окажемся на поверхности… — возразил я.

Алхимик лишь грустно улыбнулся и покачал головой:

— Как бы я хотел, чтобы слова твои оказались истиной. В любом случае, что бы ни случилось, возьми себе это, — человек протянул мне сверток.

— Что там?

— Философский камень. Может быть, ты сможешь извлечь из него хоть какую-то пользу.

Я взял сверток и, поблагодарив алхимика, положил его в карман.

* * *

Через пару часов проснулась Катарина. Нельзя сказать, что девушка чувствовала себя совершенно здоровой, но улучшение, определенно, было. Прикончив оставшиеся запасы провизии, мы продолжили путь на поверхность.

— Марко, уже нет нужды меня нести, — настаивала Катарина, — я возьму палку, и будешь просто меня поддерживать.

— Мне почему-то кажется, что ты торопишься выздороветь, маленькая. Я, конечно, этому безумно рад, но думаю всё же спешить не стоит. Пусть твоя нога до конца срастётся.

— Да я скоро танцевать смогу, Марко, — попыталась возразить моя спутница, — на следующем уровне, точно, смогу.

— Вот когда сможешь, тогда и поговорим, — отрезал я и подхватил девушку на руки.

— Ладно, — согласилась моя спутница.

— Никогда не видел такого быстрого исцеления от такого сложного увечья, — покачал головой алхимик, — и философский камень не справился бы за такой короткий срок. Удивительный дар у вас, леди!

— Это ещё что, — покраснела девушка, — видел бы ты, что умеет Марко.

— Видел, — улыбнулся алхимик, — настоящий поединок Беовульфа с Гренделем…

Один из факелов, зашипев, погас, и наш новый знакомый зажег новый. Мы прошли очередную залу, и колдовские маски на стенах проводили нас холодными пустыми глазами.

— Интересно, как там поживают Василис с Арией, а, Марко, — произнесла Катарина, то ли спрашивая меня, то ли просто рассуждая.

— Думаю, хорошо, — пожал плечами я, — Ариа, наверное, сейчас готовит, а Василис, может быть, пишет свою поэму.

Катарина улыбнулась:

— Или они сидят у костра и в шутку ругаются. Он отпускает шуточки по поводу её обжорства, а она грозится надрать ему задницу.

— Пожалуй, твой вариант более вероятен.

Несмотря на то, что сил у нас оставалось все меньше, наше настроение улучшалось с каждым пройденным шагов. Алхимик, напротив, становился всё молчаливее и сумрачнее.