Последние судьи. Сильнее льва и слаще меда. Книга - Страница 21

Василис бешено жестикулировал и читал какие-то отрывки из антийских мифов, Ариа просто стояла и улыбалась широкой глуповатой улыбкой человека пережившего шок, а Катарина обнимала меня.

— Маленькая, я ведь в крови с головы до ног, испачкаешься, — проговорил я.

— Плевать! — прошептала девушка и обняла меня ещё крепче.

Пришел в себя я уже на заднем сиденье нашей машины. Моя голова лежала на коленях у Катарины.

— Эй, ты как? — заглянула мне в глаза девушка.

— Нормально вроде, — пробормотал я и, откашлявшись, продолжил: — Как вам удалось машину починить?

— Никак, сама завелась, — улыбнулась моя спутница.

С переднего сиденья к нам повернулась Ариа: — Прямо как в сказке: колдуна убили, магия рассеялась.

— Это точно, — поддержал её антиец и заглушил мотор. — Ну, вот мы и дома!

Глава 13

В ту ночь мне снился Олаф по прозвищу Большой Змей, убийца и психопат из Романии. Высокий, широкоплечий и очень худой, он был одет, как обычно, в джинсовый костюм с черными армейскими ботинками. Шею скандинава украшало ожерелье из засушенных змеиных голов и человеческих зубов.

Сначала Олаф уговаривал меня присоединиться к отряду каких-то наёмников, обещая кучу веселья и шальных денег, затем плакал и орал во всю глотку, одну фразу: «Я не успел! Слышишь, Марко! Я не успел…»

Проснулся я достаточно поздно, когда уже совсем рассвело. Потянувшись и стряхнув с себя остатки сна, я сел на кровати и стал одеваться. Полог палатки отодвинулся, и внутрь заглянула Катарина.

— Уже проснулся? — улыбнулась она. — Пошли есть.

— Что у нас на завтрак? — зевнув, спросил я.

— Омлет с тушенкой. Не знаю, как получилось, я толком не готовила никогда, так что не суди строго…

Мы вышли из палатки и подошли к костру, у которого уже сидели Василис и Ариа.

— Ну, наконец-то ты проснулся, мой друг! — воскликнул антиец. — Ещё полчаса, и моя нубийская женушка прикончила бы весь завтрак. Я защищал его как мог.

Ариа захохотала и ткнула мужа в плечо.

— Не верь ему, Марко, омлета на всех хватит и даже останется.

Я улыбнулся: — Это хорошо, что хватит. Знали бы вы, как я проголодался… Омлет был великолепен. Толстый, воздушный, с кусочками мяса — настоящее произведение искусства.

— Ты точно никогда не готовила или обманываешь меня? — подмигнул я своей спутнице. — Я его раньше каждый день жарил и всё равно был на вкус, как дерьмо, а твой — просто сказка.

— Скажешь тоже, сказка, — смутилась Катарина.

Я рассмеялся и, обняв девушку за плечи, чмокнул в щеку.

— Что сегодня будем делать, друг мой? — поинтересовался антиец.

— Отдохнуть бы денек, одежду постирать… — задумался я. Ариа широко улыбнулась: — Уже постирала с утра, сушится.

— Как же ты успела, там ведь много всего было.

— Пустяки, — отмахнулась нубийка, — должна же и от меня какая-то польза быть. Да и запах от ваших сумок такой стоял, что… в общем, лучше было постирать, чем задохнуться, — Ариа заразительно расхохоталась, и мы с удовольствием к ней присоединились.

После завтрака Василис прочитал нам первую главу своего эпоса о нас, которую он написал в третью и четвертую стражу, пока стоял на часах. Мой друг достаточно точно описал меня и Катарину, хоть и добавил нам немного антийского позерства. Я, например, перед финальным сражением, обращался к врагам:

Смерть к нам сегодня зашла и крови взалкала,
Наша, быть может, наступит, но ваша — настала!
Пей же, клинок мой, черную кровь.
Пой же, клинок мой, смертную песнь.
Овцы, летящие с кручи, служители зла,
Лучше наивная вера, чем та, что давно умерла!
Пей же, клинок мой, черную кровь.
Пой же, клинок мой, смертную песнь!

А Катарина, сражаясь вместе со мной, вдохновляла меня словами:

Пусть твой клинок свистит соловьем,
Клянусь, я ему подпою,
Выхвачу свой, и мы вместе споем,
Кровь проливая в бою.

Читал стихи Василис поистине бесподобно. Временами его голос становился ниже, создавая напряжение, а затем устремлялся ввысь, как спущенная тетива боевого лука. Это было красиво.

Когда антиец закончил своё представление, мы в буквальном смысле слова оглушили его аплодисментами.

— Браво, мой друг, браво, — я похлопал Василиса по плечу.

— Да, муженек, и правда недурно, — поддержала меня нубийка.

— Красиво, — согласилась Катарина.

Спокойный день, без забот и тревог, тянулся невероятно долго. Ариа готовила, Катарина чистила и проверяла оружие, а мы с Василисом разбирали завалы.

— До землетрясения у нас было всё, — рассказывал Василис, — а теперь только пара палаток да полсотни кур. Ну, ещё погреб откопали перед вашим приездом. Так вот, друг мой, нам не повезло.

— Взгляни на это с другой стороны, вы остались в живых после апокалипсиса…

— Наверное, ты прав, мой друг, — задумался антиец, — остались в живых — это раз, встретили вас — это два, у нас есть еда и вино — это три! Как ты смотришь на то, чтобы зарезать курицу и приготовить ее сегодня вечером в земляной печи?

— Хорошо смотрю, — улыбнулся я, — правда, никогда не пробовал.

— Вот и попробуешь, — Василис бросил лопату и, вытерев руки какой-то ветошью, направился за курицей, — пошли!

В курятнике нас ожидал неприятный сюрприз, все сорок семь кур были зарезаны. Мы с антийцем переглянулись.

— Волки? — предположил я и тут же сам ответил на свой вопрос: — В ваших краях они не водятся…

— Если бы это были волки, собаки или прочая живность, то и потеряв полсотни кур, я вздохнул бы с облегчением, но сдается мне, не обошлось тут без чертовщины.